ТВОРЕНИЕ МИРА

РО РНБ. Фонд 1000СОП.1968.30/11. Л.28-37

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Вначале Бог сотворил  Н е б о  и Землю.  Какое небо?

Духовное. Это несчётное множество духов разумных, разделённых на сонмы сообразно объёму их умов и величию чинов. Сонмы внутри себя разделялись на иерархические ступени, так что откровение воли Божией передаётся от высших низшим. Это Ангелы бесплотные, но с телесными очертаниями. Лики с очами и устами, но не родящие и не размножающиеся, и потому чуждые роста и разделения на полы. По слову Творца они сразу же явились к бытию из ничего в полном числе своём и образовали одну живую духовную среду – н е б о, трепещущее, разумное, внимающее. Над собою в таинственном верху они в страхе зрели сияющий Лик Творца Святого Всемогущего, а в таинственном низу под собой видели только что созданную из ничего  З е м л ю, внеположную для них, еще тёмную, хаотическую, неразумную, странную и совершенно непонятную в её творческой тайне. Но эта первоматерия уже была пред ними не ничто – μειον (возможно, автор имел в виду μη ον = небытие – прим. ред.), из которого создана, а стойкая в бытии объективность, и способная служить основой для какой-то задуманной системы.

И вот все дальнейшие чудеса творения Божия происходят уже на глазах небесных Ангелов. Что же представляла собой Земля, и каково было это творение?

З е м л я  в первый день была темна, холодна, пуста, непрерывна в составе своём и бескачественна. Как зыбящаяся космическая пыль, она всеми точками тяготела к обратному провалу в небытие. Без днища, эта первоматерия была сплошная туманность, в которой всё было смешано, или вернее, еще не дифференцированно, что потом стало качествовать, как твёрдое и жидкое и воздушное, а ещё позднее выделилось в светила небесные. Потому-то это первичное вещество в библейском сказании называется то «землёй», то «водами», то «бездной». Ибо в этой разреженной туманности были смешаны разные вещества, которые мы теперь встречаем в природе в их столь несходных видах: камни, металлы, глина, вода, газы, звёзды, солнце и всё прочее неорганическое.

И вот в этой первоматерии, тёмной, неподвижной, костной и холодной, без всякого внутреннего действования в себе, но бытийной, по слову Творца «да будет свет», вспыхнул свет. Было ли то первое химическое соединение в веществе с обильным выделением электричества и теплоты или простое движение частиц, – но свет этот был рассеянный, льющийся не из одного источника, а из всей материи, как её общее фосфорисцентное состояние. Свет этот был ровный, разливной, без теней и без блеска, не играющий, а матовый, как сквозь воду. Он забрезжил в отличие от первоначальной тьмы. То был первый  д е н ь, тепловой, жаркий, после холодной ночи. Это не был ещё тот свет, при котором земля в лице будущего воинства своего должна была потом увидеть себя самоё. Это был свет посюсторонний для земли и всецело здешний.

Таково разобщение, творчески положенное с первого дня Богом Всемогущим между двумя главными категориям созданного из ничего бытия – Небо и Земля. Заготовь данный мир бесплотных ипостасей, которые, как умные звёзды, смотрели вниз. И внизу – Земля, зыбящийся прах бескачественный и однородный, который лишь в дальнейшем имеет быть возведён к совершенству через воинство своё. Велико тут было расстояние. Духовные ополчения первородных сверхземных Ангелов – «Небо» с мистической высоты тысяча тысяч умных глаз недоумевающих взирало на материальную «Землю», а Земля бессильная, слепая, инертная, бытийная по воле Творца, сама же по себе в каждой точке готовая обратно провалиться в небытие, лежала внизу под ногами Ангелов. И у Ангелов при виде её впервые пробуждалось искушающее сознание превосходства своего. Но это поставление неразумной Земли в первый же день на одну ступень тварного домостроительства с разумными Ангелами должно было смирять их, ибо оба они созданы «из ничего» и как бы по одному и тому же строительному отвесу: бытия тяготеющего само в себе к небытию, к тёмному ничтожеству, т.е. в смерть. Но носящийся над Землёй Дух Божий, как Око видящий Землю, яко добра, устремлял ангелов к будущему, когда и Земля эта станет осиянна духовно.

- - - - - - -

ДЕНЬ ВТОРОЙ.

Вторым свободным творческим актом Бог Всемогущий внедрил во всю эту хаотическую материю, т.е. Землю, новое устрояющее начало: твердь.

Это было первое действование, преодолевающее костное нутро материи и инертное стремление её к небытию. Теперь сцепление частиц этой космической пыли между собой, как внутренняя энергия, стало действовать в ней вразрез тяготению. Вибрируя в разных направлениях и степенях с вулканическим освобождением теплоты, эта твердь образовала повсюду победу над бездной и над космическим тяготением к небытию, т.е. тяжестью.

Твердь – это сила, запирающая бездну, противоборствующая ей, т.е. секущая давление тяжести, образующая дно, пол, по которым можно потом будет летать, плавать, ходить, ползать.

Разные меры, т.е. степени напряжения этой тверди, накрест пересекающей силу тяжести, проницая всё это хаотическое первовещество, широко расслоили его зияющей пустыней тьмы и небытия. Так явилось первое разделение физического верха и низа – «вод над твердью» и «вод под твердью». Это два состояния материи, запредельные друг другу: вверху газообразное, внизу более уплотнённое – жидко-твёрдое.

Одна часть «вод над твердью», обособившись, поднялась высоко над тёмной пустыней материального небытия, т.е. повисла там в виде вещества для будущих светил небесных. Это был перерыв и расторжение непрерывной дотоле материи: материальное бытие переслоено, прервано небытием, из коего оно создано. Другая часть этих «вод» в виде паров повисла над воздухом. Но та и другая: и отдалённая твердь, протянувшаяся выше в качестве упругого держалища для будущих звёздных масс; и ближняя твердь, протянувшаяся ниже в виде мягкой постели воздушной для облаков, получила потом название «видимого неба». Небо облачное, как завесой, закрывало от Земли небо космическое, а небо космическое, как шатром, завесило от Земли иной мир – мистический Ангельский, небо 1-го дня.

Внизу же «под твердью» осталось обособленным плотное, перевязанное более напряжёнными узами тверди, жидко-твёрдое вещество. Это было бесформенное мокрое месиво вязкое, топкое, мезга. Но вся эта и верхняя и нижняя первоматерия еще очей не имела, а периодически то вспыхивала рассеянным согревающим светом, то погружалась в первоначальный ледяной мрак, образуя день и ночь. И новое око Духа Божия возреяло над Землёй, видя её яко добра.

- - - - - - - -

ДЕНЬ ТРЕТИЙ.

Следующий свободный творческий акт Бога направлен был на «воды под твердью», т.е. на ту часть первичной материи, которая оказалась внизу. Это было равномерно распределённое жидко-твёрдое вещество. И вот Бог чудесным вмешательством Своим творчески соединяет частицы этого вещества по разной степени напряжения в них «тверди» и тяжести в великие скопища. Более твёрдные частицы с вулканическим освобождением теплоты уплотнились и сжались в камни, металлы, известь, глину… Они выступили непроницаемыми массами над жидкими водами, образовав материковую сушу. Местами эта суша поднялась вверх и остановилась в виде скалистых горных цепей; местами же опустилась и стала дном глубоким. А жидкие воды, горько-солёные, с шумом великим слившись в общие бассейны, образовали океаны. Так моря заплескались в твёрдых берегах, бессильные размыть их и затопить. И хаос первого дня преобразился в мир сущий. Но земля эта была ещё пустынна и безжизненна.

И вот свыше прозвучало новое творческое «да будет» и завершило день среди безжизненного царства материи, приведённой в порядок.

Появилась первая жизнь – растения. Сосками корней своих они впивались в тёмное лоно земли, а зелёными верхушками мечтательно закачались в воздухе, как бы примиряя землю и воздух и свидетельствуя о целесообразности предыдущих дней творения, ибо в земле растения нашли готовую пищу для корней, а в воздухе готовую пищу для листвы. Так на суше вдруг зазеленели мхи, травы, кусты, деревья.

Но что такое жизнь?

Только Бог воистину жив. Только Он всё творит «из ничего». Жизнь же живых тварей есть сверхъестественный дар самотворчества, но не из ничего, а из пищи. Укреплённые в земле корнями, растения были не мёртвым механическим сочетанием веществ, наподобие кристаллов. Нет, они сами вбирали неживую пищу извне: растворы солей, минералов и газов, и образовывали из них внутри себя всякую твердь на утверждение своего живого телесного состава. По слову Божию каждое первозданное растение, переполненное внутри себя дремотным чувством родовой жизни, несло в семенах своих затаённый закон присущей ему индивидуальной формы, передаваемый своему живому потомству. И эта энергия самотворчества формы стала служить как бы молчаливой душой растений, исполняя одну и ту же лепку тел во всём их роде. С тех пор эти растения, не зная перерывов сна и бодрствования, стали творить себя, т.е. расти и множиться, принимая пищу из земли, воды и воздуха и извергая отбросы.

Это первое растительное царство – мхи, древовидные папоротники и хвощи, – имело своей задачей очистить мутную атмосферу от удушливых масс углекислоты и угара, которые в ней содержались вследствие вулканического состояния материи в предыдущие дни. И вот целые леса этих растительных гигантов вобрали в себя весь излишний углерод, превратили его в древесину, сделали воздух прозрачным и благорастворённым.

По всей земле эта растительность была одна и та же: бесцветковая, неплодовая и монотипная. Когда потом леса этих растений были погребены под землёй, отложившись там в виде угольных пластов, то это стало служить во свидетельство о далёком прошлом, когда по всей земле был единый бессолнечный климат и сплошной ровный покров тепла и света без времён года. Но свет этот матовый, без теней и блеска по-прежнему брезжил и угасал одинаковыми периодами во всём веществе – в верхнем запредельном космическом, и в нижнем – суше, море и воздухе. И каждый такой период света составлял жаркий «день», а каждый период угасания – холодную ледниковую «ночь». И новое всевидящее Око Божие осенило день сей, его же сотвори Господь, яко добро зело.

- - - - - - - - -

ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ

Следующий творческий акт Божий направлен был на верхние запредельные «воды, что над твердью». Элиминированное туда туманное вещество, то же, из которого создана Земля, но ещё сплошь вулканическое и расплавленное в себе, Бог ствердил в отдельные сгустки, т.е. шаровые тела. Так стали они органами света. Бог разделил их с тёмными пространствами небытия, из которого всё сотворено, но в то же время связал их узами той же тверди в звёздные хороводы и определил им общий ход и становища на небе. В середине всей звёздной системы поместил Солнце, Земле же и планетам дал вращательное движение вокруг центрального ядра Солнца, которое зарядил неугасимым лучистым светом и теплом, так что вся световая энергия для Земли теперь была сосредоточена там, вверху.

С ликованием встретили это Ангелы, ибо во вспыхнувших несметных звёздах они увидели сияющие залоги будущего прославления и всего праха земного. Для земли же дольней это также принесло перемену. Ибо отныне Солнце начало служить земле, как единственный и постоянный источник света и теплоты. Непрерывно пылая, оно теперь стало золотые свои лучи посылать, как стрелы, вниз на землю сквозь пустое пространство, т.е. побеждать междупланетную бездну материального небытия, отделяющую его от материального бытия, т.е. земли дольней, – бездну вечно тёмную, мёртво молчащую, и, как загробный мрак, непереходимую ни для кого их плотских живых существ смертных, имеющих населить землю. Это видимый «тот мир» – для земли.

Поэтому свет Солнца, Луны и звёзд, льющийся из таинственных глубин неба, есть физически потусторонний, нездешний для земли, оттого он не только светит, но и волхвует, шевеля в душах тайну бездны, и как-то без крыльев поднимает вверх. Чтобы при их свете верно понимать вещи в их творческой загадке, человеку надо или совлекаться плоти и срастворяться бесплотным Ангелам или чаять преображение плоти.

Земля же, т.е. та материя, которая оказалась внизу под Солнцем, окутанная газовым покрывалом воздуха, с этого дня перестала сама светиться и охладела, сохраняя буйную стихию огненную лишь в утробе своей, как эсхатологическую угрозу будущего. Вращаясь вокруг собственной оси, а также мерно двигаясь по эллиптической орбите, шар земной подставляет под разные углы наклонения солнечных лучей то ту, то другую щеку свою, тем создавая времена года и распределение климатов по поясам.

С этих пор счёт времени и вся механика дня и ночи стала иною, ибо они определяются теперь от света потусторонних, недоступных касанию, за-смертных светил небесных, а не от собственного свечения здешнего, периодического. Те предыдущие три дня, которые исчислялись раньше для земли вспыхиванием самосвечения первичного вещества и могли равняться тысячам или миллионам солнечных дней, – теперь заменены наступлением солнечных утр и вечеров солнечных – зорь и закатов.

Теперь голубое небо с золотым царственным, но физически потусторонним, Светилом и ночью со звёздами, раскинулось над землёй, точно загадочный купол или шатёр расшитый, скрывающий тайну горнего «мира», т.е. небесные селения Ангелов, мистически потусторонние. Под влиянием времен года и по ежедневному действию Солнца стали расти на земле другие растения – цветковые, сеющие семя и дающие плоды. От Солнца все вещи получили новые краски, от него же упадали под деревья тени, доставляя прохладу среди полуденного жара, от цветов полились ароматы. По причине же неравномерного действия солнечных лучей на воздушное покрывало земли и землю, подули ветры, разнося всюду воздух, годный для дыхания. От ветров заволновалось и зашумело море. Но оно покорно билось о несокрушимую твердь берегов.

Теперь Солнце из-за непереступаемой грани небытия лучами своими, как могучими золотыми коромыслами стало из солёных морей подымать вверх частицы воды, освобождая их от уз тяготения, и собирать в облака. Оттуда потом облако вследствие холодных ветров, стали опорожняться на землю то дождём, то снегом, образуя по всей земле живительные источники опреснённых питьевых и оросительных вод, из которых потекли ручьи и реки уже сами, отыскивая себе извилистые русла. Так земля преобразилась в нарядный сад манящий, в благоустроенное обиталище в ожидании обитателей и будущего воинства своего.

Одни Ангелы в свете ока Божия видели сей день, его же сотворил Господь, яко добро зело. И это благоволение опочило на дне том, как око.

- - - - - - -

ДЕНЬ ПЯТЫЙ

Следующим чудесным творческим актом Бог создал воинство земли – свободно движущихся  р ы б  и  п т и ц. Рыбы и птицы были вселены Творцом в мир уже готовый, жилой. Они не сеют, не жнут, но в противоположность Ангелам и в ознаменование своей тварной ограниченности, должны поддерживать своё существование извне – пищей.

Что же это были за создания, и что нового приносили они с собой в мир?

Эти создания принесли с собой своё животное истолкование неба и моря. Они являют в мире механическую победу над своим тяготением: в небе птицы побеждают тяжесть своего тела наружными крыльями, мерно ударяя ими о твердь воздуха; в морях рыбы внутренним пузырем, уменьшая или увеличивая свой объём при одном и том же весе, и тем резко давя на твердь воды. Усилиями воли, механически побеждая своё тяготение долу, и рыбы и птицы явились живыми свидетелями и вестниками этой победы над бездной и в воздухе, и в воде. И те, и другие воочию свидетельствовали о бытии этой созданной твари, заграждающей бездну там, где, казалось, только одна пустота. И вот птицы в упоении счастья <от> обладаемого ими голубого «неба» запели свои песни, а рыбы в преисподних вод хвалили творение изумлённым молчанием.

Рыбы и птицы были одарены Творцом безликими душами. Душевные сущности их были заготовь даны для всего рода. Перво-рыбы и перво-птицы в будущем должны были телесно плодиться и размножаться, наполняя воздух и воды, делиться в нисходящих линиях на новые виды, возглавляемые преимущественным развитием какой-нибудь одной способности рода своего, но не совершенствоваться и не совершенствовать мира. Ибо мир для них в его данности был безысходен, представляясь единственной творческой умопостигаемой возможностью. Никакой лестницы к миру иному им не дано.

Объективная душа первых головных представителей рыб и птиц была создана зараз и как бы более широким взмахом Божией руки, нежели тела. Души эти были созданы Богом как одно единоцелостное существо. И так как эта душа сразу реально и исчерпывающе заключала в себе многих будущих головных представителей всех своих возможных видов, – то она была сразу же многоглавая. О, это вовсе не было биологически несуразное чудовище. Наполняя собой воды и воздух уже в тот день, душа эта в будущем должна была развёртываться, как единый свиток многоглавый с привесками к нему тел несчётных особей. Но зато в тела перво-рыб и перво-птиц внедрена была более таинственная способность телесного саморазмножения, т.е. творчества себе подобных тел при усвоении заготовь данной души всептичьей и всерыбьей.

Первые рыбы и первые птицы понесли в семени своём закон формы для множества тел своего рода и вида при единстве своей общей многоглавой души. Таящееся в них семя плоти, которое само собой развивается в мудро и неведомо для них Богом устроенные тела, давая им одну и ту же лепку, согласно заготовь существующей душе рода и её душевным возглавлениям. Души рыб и птиц – это гигантские многоглавые сущности – всеводные и всевоздушные – получили бытие, отдельное от Творца и от Ангелов, как самостоятельные начала, проницающие живую твердь тел многого множества особей своего рода. Сами же души эти глухонемые и слепорождённые смотрели на мир только очами тел своих особей. И так как тел этих было великое множество, то и сии души смотрели на мир при свете Солнца неисчислимым множеством очей. И пели тысячею голосов. А тела их в знак своего подчинения единой родовой душе обречены проходить путь жизни кругами сна и бодрствования соответственно сменам солнечного дня и солнечной ночи. С изумлением Ангелы опознавали в этих душах подобие с собой. А руководимые оком Божиим, опочиваемые на делах этого дня, видели, яко добро зело.

- - - - - - -

ДЕНЬ ШЕСТОЙ.

Шестым актом творческим Бог призвал к бытию скотов и зверей полевых. Бегающие и скачущие и ползающие, все эти наземные животные никакой победы над тяжестью своего тела в себе не несут, а влекутся этою тяжестью к земле, и сама земля уже своею внеположною «твердью», заграждающей бездну под их ногами, и служить им держалищим. Одни из этих животных едва касаются земли ногами и почти не чувствуют её под собою, другие тяжко попирают, а третьи гнетутся к земле каждой точкой тела, чувствуют и помнят её внеположную данность, ибо ползая на чреве, пресмыкаются. Но у всех у них победа над тяжестью – вне воли их. Подброшенные в воздух, они разбиваются о землю, упав на воду тонут.

И звери, и скоты, и гады созданы в своих головных представителях имеющими таинственную способность телесного, а не душевного саморазмножения. Но голова – не лицо. Голова всего только верхняя часть туловища, лишь видимая вершина жизни, где сосредоточены  органы внешних чувств: зрения, слуха, обоняния, вкуса и питания. Лицо же – нравственный центр внимания и ответственности.

Лицо невидимо и также трансцендентно по отношению к плоти, как звёзды к земле. Поэтому скоты, звери и гады в гигантских внеземных душах своих, хотя и заключили с первого же дня всех новых головных особей, т.е. новые возглавления той или другой способности своей в будущих породах и видах, – тем не менее, были безличны. Но и здесь каждая особь после дневного бодрствования в знак покорности своей родовой душе должна погружаться в неё на время сна по ритму солнечного дня и ночи. Эти же всеземные души первых животных при множестве тел, единоцелостные и многоглавые – были глухонемые и слепорождённые. Множеством очей своего рода они смотрели в мир при свете Солнца, как в множество окон.

Что же они видели о мире?

Они видели своё внешнее место в мире. Все эти первозвери, первоскоты, первогады – неотрывно земные, они понимали, что мир, в который они вселены, остаётся для них навсегда внешним и безысходным. Его наличность они знают, внешние чувства у них изощрены до невероятной тонкости, инстинкты, по которым они находят в мире свой путь жизни, носят черты глубокой мудрости. Но творческой тайны мира они не постигают. У них совершенно нет в душе категории долженствования, и потому иного мира они себе представить не могут. Потому-то им и не дан дар слова, ибо им нечего сказать.

Призванные наполнять землю, они неспособны ни к какому усовершенствованию её, не способны усовершенствовать и себя самих. Они «просто» существуют в объективном мире, не ведая добра и зла, и являя собой животное истолкование мира, как механически внешнего вместилища своей жизни, имеющей распространить и наполнить землю. Мир целесообразно питает их тела пищей в жизнь рода, ибо в отличие от ангелов и в ознаменование своей несамобытийности они жизнь свою должны поддерживать извне – растительной пищей – и этого им достаточно.

Все животные – и рыбы, и птицы, и скоты, и звери, и гады – созданы были сонмами с иерархическим разделением внутри сонмов, по образу некоторых Ангелов небесных: в полёте они имеют окрылённейшего, в силе могущественнейшего, в стадной распространённости в пресмыкании терпеливейшего, среди мира сущего мудрейшего, ибо они помнят о запертой бездне. Но с тою разницей, что все они безлики, бессловесны, телесны и родящи, и потому по властным указаниям Солнца требуют сна, т.е. угасания в безличной душе рода своего. Восприятие же мира и познавательные приёмы у животных одни и те же, что у Ангелов, они – эмпирики, и творческая тайна мира для тех и для других одинаково закрыта. Ангелы для Бога – такое же иерархически служебное окружение, как животные для будущего человека. Разница между ними лишь в том, что Ангелы с первого же дня бытия своего зрят Лицо Божие, а животные узрят Бога только через человека. И потому Ангелам входить в общение с животными заповедано не иначе, как через человека.

- - - - - - - - -

Наконец, Бог создал  ч е л о в е к а, сокровенно совмещающего в себе мужа и жену. Живое тело человека было изваяно Богом из праха земного, что было у Ангелов под ногами. На глазах у Ангелов оторвался этот ком мягкой земли и ожил. И в это живое, устроенное по растительному принципу тело из уст Божиих вдунут был бессмертный божественный дух в  л и ц о, смотрящее Творцу своему в Лицо.

Человек – лицо, также трансцендентное по отношению к своей плоти, как Ангел к праху и звёзды к земле. Лицо в человеке – это лучистая точка, дух разумный, проникающий лучами мысли своей в вечность, Ангельское небо 1-го дня. Лицо – свободный центр внимания и воли, т.е. способный исполнять и преступать заповеди Творца Своего. В этом человек подобен Ангелам. Вместе с тем он создан с плотью родящей. Он основоположник  р о д а  человеческого. В этом он подобен животным.

Но человек не только подобен Ангелам, не только подобен животным. Он – образ и подобие Самого Творца. Это откровение о человеке заставило встрепенуться всех Ангелов на небе, ибо было неожиданным громовым испытанием для них, и как бы заповедью. Что же значило оно?

Введённый в мир уже готовый, человек в раю поставлен был в такое отношение ко всему созданному в предыдущие дни, как будто он сам задумал и осуществил всё мироздание: и звёзды, и Солнце, и всех животных, и даже самих Ангелов – по своему плану, будто всё это явилось к бытию по его творческим «да будет». Поэтому с восторженным удивлением Адам смотрелся в мир, как в зеркало своей славы, ибо во всей природе читал рядом с Именем Божьим имя своё. Он предчувствовал, что небо, земля, море кроме видимости своей имеют еще какую-то более глубокую тайну, которая была и его, человека, тайной. Ему чудилось, что они были для него как бы возможным внешним его телом не только потому, что это осуществлялось в обмене веществ: в дыхании, в пище и в питии. Но потому, что человек был онтологическим средоточием мира, началом внутреннего единства вселенной и завершением её. Его мысль и воля над миром – это была мысль и власть мага и чудотворца, способного словом своим разнимать и вновь образовывать внутреннюю твердь вещей, гасить эти и возжигать иные звёзды. И поэтому мир не был для человека субстанционален и безысходен, как для Ангелов и животных, а был как бы функцией его послушания и верности, и являлся для него одной из многих творческих возможностей.

Но будучи в этом подобен Творцу, человек, однако, испытывал и страх, ибо бытие мира представлялось свободным творением Божиим и каждый миг могло быть Богом же взято назад. Чтобы этого не произошло, человек должен был исполнить заповедь и осуществлять в себе  по-до-би-е  Божие, – как заданную о себе задачу. Как же и на каком пути эта задача могла быть разрешена?

Личный дух Адама был создан в шестой день и вдунут в тело. Душа же  р о д а  человеческого не была создана вместе с личностью Первочеловека, как у животных. Поэтому Адаму дан дар рождать детей не только телесно, но и душевно. В наитии свободной любви душевной, но не течки, человеку дано творить и душу детей своих, и потому он за них и отвечает. А дети несут на себе и радостное наследие его святости, и роковое проклятие его падения. Так Адам – этот допотопный колосс, созданный для земного бессмертия – был изначала центром вины и ответственности не только за себя, но и за весь будущий  р о д  человеческий. Исполнив заповедь Божию, Адам разрешил бы и предлежавшую ему задачу о подобии Божием в себе и во всём роде своём, т.е. о родовой Душе человечества. Ангелы не могут возрастать и возвышаться. Они должны были только не падать, оставаясь верными своей изначальной сияющей сущности. У человека же по мере рождения от него сынов, и сыновей от сынов их рождалась бы и родовая Душа. Она росла бы и возвышалась, и вместе с тем он становился бы бессмертным царём всего своего потомства, светлой вершиной пирамиды неисчислимых поколений.

В подобии – внутреннее отношение к себе и через Жену свою человек восходил бы к своему царственному достоинству.

Этим богоподобием, как вторым Ликом своим, он просиявал бы подобно огненному оку Солнца в глухих и неозарённых глубинах душ своих детей и в тысяче душ их потомков, отдалённейших по времени и разбросанных по пространству до последних краёв земли. Подчиняя этому чуду психологических перспектив и пространство внешнее, он жил бы в бесчисленных потомках, как сверхличный множитель, и тем самым раскрывал бы и тайну времени, и тайну отдаления в пространстве, как нравственно победимых, и тайну света, ибо понимал бы, что ним светит Солнце, о нём и потомкам его сияют звёзды.

И это осуществлённое подобие Божие было бы не безличием, а ликовствующей Душой  р о д а  человеческого, живым Сверх-солнцем в Со- лице четвёртого дня. «И виде Бог, яко добро зело». И всё небо Ангелов смотрело на землю в трепете и изумлении.

- - - - - - -

ДЕНЬ СЕДЬМОЙ

Наконец, после шести дней творения Бог создал день, самый важный, ибо он составлял цель всех предыдущих трудов и откровений. В этот день Бог «опочил» от дел своих, и этим Он открыл своё отношение к миру.

Он не родил, не произвёл мира из Себя Самого в ущерб полноты своего Божественного Существа, а сотворил его. Мир не необходим для Бога, и свободно вызван к бытию сам по себе, будучи μη ον (небытие – пер. ред.) – ничто во всех шести моментах. Так Бог открылся изумлённым Ангелам и богоподобному Человеку, и гадам, и зверям, и птицам, и рыбам не как элемент мира, не как пантеистическая душа его, а как Творец премирный, празднующий покой свой  в н е  мира. Он, Единый Создатель всего, отделился от природы и отрешился от всех тварей, не совечных Ему и которые не есть Бог. Он преобразился теперь в Зрителя и воссел на Престоле, высоко превознесённом в таинственных высях небесных, окружённый Ангелами. Вслед за Богом и человек с детским дерзновением возносился к Престолу Его и оттуда смотрел на мир.

И вот, по мере того, как Человек проходил мыслью все дни творения, поражаясь их утренней красе, он углублялся по какой-то крутой лестнице познания, и видя в каждой из шести ступеней не естественное саморазвитие предыдущего, а анфиладу сверхъестественных чудес, ибо на делах каждого дня млело творческое прикосновение руки Божией и на всём семь очей Божиих видений, яко добро зело. Окидывая взором на небе многоликих Херувимов и всех прочих Ангелов, а на земле многоглавые, но безличные души всех животных, Единый Человек Адам научался, еще до осуществления в себе пирамиды потомства, понимать во свете этих семи видений Божиих «яко добро», безмерную ценность начертанного на себе образа и подобия Божия. И когда от мира сущего опять молитвенно подымался к Престолу Творца, то вместе с умом просиявало и тело его, преображаясь и клубясь вокруг пламенеющего духа и превращаясь из тленного в нетленное. Оно без крыльев способно было возноситься в небеса отверстые, нравственно побеждая и тяготение своё долу, так что моря с его губящей нирваной для него уже не было бы. И свет ума его дивно сходился со светом ума Ангелов и даже превосходил бы их.